- Мм? - с интересом посмотрела Санае на Трэшера, когда он начал что-то бормотать себе под нос.
О чём именно он говорил, она не поняла, выхватила только некоторые слова, которые никак не удавалось объединить в одно целое. Однако когда речь пошла уже разборчивой, то всё стало на свои места. И естественно, что Санае сразу принялась внимательно слушать и сопоставлять всё с предоставленными ей отчётами. И сходства тут было мало, так что скорей всего речь шла о совершенно разных местах, но поинтересоваться об этом у ребят теперь следовало обязательно.
- Не переживай, я не туда иду, - попыталась она успокоить парня и от части и себя тоже, - те поселения по слухам очень даже безопасные.
Что же до прозвучавшей просьбы почитать, то проявленная инициатива очень порадовала Санае и отказать тут не могла себе позволить.
- Да, конечно! - моментально согласилась она, и на ходу сняв свой мешок-рюкзак, полезла искать книгу.
Вот только никакой книги не обнаружила, даже ещё раз всё перекопала, но безрезультатно. Забыла. От столько неприятной оплошности Санае помрачнела и остановилась. И больше всего её в этом расстраивало, что не сможет заниматься пока будет на задании.
- Я её забыла... - мрачно сообщила она Трэшеру.

На идею с книгой в следующий раз Санае машинально кивнула, хотя прекрасно понимала, что этого следующего раза скорей всего не будет. Даже если она доложит начальству, что есть такая замечательная кандидатура на роль агента, то найти Трэшера повторно, вряд ли получиться. Если он, конечно, не соврал на счёт путешествий, а если соврал, то тогда и шанс его вербовки упадёт до вероятности отыскать иголку в стоге сена. Получался прямо какой-то замкнутый круг, что всегда вёл только к разлуке. А вот было ли это хорошо или плохо, она пока не понимала.
Достигнутая ими цель как-то не очень внушала уверенность. Недостроенное высотное здание могло выйти хорошей ловушкой. Отчего оно не только заставило Санае осмотреться, прежде чем согласиться, но и усомниться в адекватности своего доверия незнакомцу. Однако, поскольку ничего особо ценного с собой не несла, то решила, что из этого могла получиться хорошая проверка. Правда, о том, что забрать могли не только вещи, но с ней самой сделать что-нибудь плохое вплоть до убийства не подумала.
- Да, конечно, - согласилась Санае, после небольшой задумчивости и, посмотрев на ногу Трэшера, добавила, - только не спеши. И... ты уверен, что тут никого нет? Разве тут никто не живёт?
Подниматься она и сама стала аккуратно, придерживаясь за стену, всё-таки в подъезде стоял мрак, да хлама всякого хватало, а подвернуть ногу ещё раз как-то не хотелось.

Наблюдение, сделанное Трэшером, было вполне убедительным для Санае. Если бы в недостроенном доме и, правда, кто-то жил то, ей казалось, он выглядел бы иначе. Хотя из-за недостатка света рассмотреть чьи-либо следы и прочие мелочи, намекающие на пребывание в нём людей, она в полной мере не могла, отчего продолжала находиться в напряжённом состоянии.
- Да, немного, - почти честно ответила Санае, удивившись, что он заметил её неуверенность, и сразу после закивала на предложение не бояться, но было бы это так легко. - У меня можно сказать привычка, опасаться подобных мест. В них легко можно попасть в неприятности. Правда, мне пока везло и наверно благодаря всё этой привычке.
Поднимаясь, держаться она старалась позади Трэшера, что тоже уже стало привычкой. Поскольку боевыми навыками не обладала, то и привыкла находиться за спинами тех, кто мог и за себя постоять и её в случае чего защитить.

Попытка Трэшера успокоить нисколько не подействовала, поскольку Санае как раз и ломала голову над тем, что было хуже, находиться в недостроенном многоэтажном доме или находиться в нём с незнакомым, по сути, человеком. И пусть сам по себе он угрозы не представлял, с его-то ногой убежать не составило бы особого труда, то никто не отменял, возможно, прячущихся по углам сообщников.
В итоге накрутила она себя так, что когда Трэшер чихнул, то от испуга аж передёрнулась и схватилась одной рукой за грудь, а другой за дверной проём. Однако только после этого ей дошёл, весь абсурд её поведения, а нелепое извинение помогло снять напряжение.
- Ничего, - с улыбкой ответила Санае, помахав рукой перед собой, словно разгоняла дым и уже со смешком добавила, - думаю, нас бы уже давно все услышали.
В этом сооружении казалось, каждый шорох моментально разносился эхом во все стороны. А потому как тихо не делай шаг, а его всё равно везде услышат.
- Я как-то над этим не задумывалась раньше, - ответила она, приближаясь к краю и рассматривая землю в низу, - вроде не страшно. Правда тут и не высоко.
Предложение же присесть Санае приняла, и села рядом с Трэшером притом так же свесив ноги. Похоже, она зря всё это время опасалась какого-то подвоха. Не было его.
- А ты часто ту бываешь? - поинтересовалась Санае невзначай.

Ответ Трэшера несколько насторожил Санае, и чтобы это как-то скрыть сразу принялась чесать голову, закрывая, таким образом, своё лицо рукой. Где-то что-то не сходилось или может она снова надумала лишнего. Но в любом случае паниковать было нельзя.
– Поэтому не вздумай прыгать! – опуская и упирая руку в пол, уже с улыбкой попыталась она пошутить, и с подлинным интересом посмотрев на Трэшера, поинтересовалась, – а тебе не страшно в такие места забираться? Тут ведь кто угодно может жить.
Вообще имея столько подозрения, ей следовало бы уйти от греха подальше, но Санае хотелось дать пареньку шанс. Быть может она зря думала о плохом и пока это только подтверждалось.

Позиция Трэшера показалась интересной, но не очень осторожной, как для одинокого путешественника. Хотя если он мог за себя постоять, то тогда всё менялось. Но вот мог ли? С травмированной ногой точно нет, если не владел огнестрельным оружием. Однако уточнять это Санае не захотела, да и его поведение несколько удивило и сбило с толку.
Трэшер смущался? Стыдился? Разобрать не успела, но стало очень интересно чего это вдруг. Даже на секунду опустила взгляд на себя, мало ли где что порвалось или испачкалось, но ничего такого не нашла.
— Аа... — подняв взгляд обратно, она хотела, было ответить на заданный вопрос, но вдогонку получила ещё парочку, на которые в итоге и стала отвечать. — Друзей... даже не знаю. Думаю немного или нет вообще. А путешествую когда как. — Санае вздохнула и тоже посмотрела на город. — Сейчас мне помогают добраться до нужного места два знакомых парня, но потом они пойдут своей дорогой, и я останусь одна. Как дальше будет, не знаю. А что? И да... — она снова перевела взгляд на Трэшера, — у меня на лице ничего нет?

По неясным для себя причинам, а сейчас по ним Санае делала много чего такого, что просто так делать бы не стала, обрадовалась согласию Трэшера продолжить с ней путь и в принципе очень бы этого хотела. Даже представила, как здорово оно могло получиться. Вот только понимание того, что в данный момент это было невозможно, не только огорчало, но и стало причинять боль, что и удивляло и пугало одновременно, ведь ничего подобного раньше ещё не испытывала.
Отвлечься же от познания новых чувств помогло показавшееся забавным перечисление Трэшером частей лица. А ещё и его таки стеснение. Теперь оно было видно достаточно отчётливо. Да, Санае сама того не замечая не сводила глаз с лица парня. Изучала общие черты, нос, глаза, проступающий румянец. Вот только чего он краснел?
И возможно бы так и не поняла, если бы не его касание к щеке. Осознав, что оно понравилось, ей, наконец, дошло, что вообще происходило. Отчего и сама моментально залилась краской, а вместе с тем и перепугалась так, словно её вот-вот и столкнут вниз. Однако она не дёрнулась, даже не шевельнулась, лишь чуть задрожала. А всё из-за того, что ей это нравилось, и ещё не до конца верила, что с ней такое произошло.

Санае до последнего отказывалась верить, что что-то подобное могло с ней происходить. Ведь до этого эта часть взрослой жизни чудом обходила её стороной. И лишь влюблённые парочки, попадающиеся временами на глаза, напоминали о том, что она упускала что-то важное в своей жизни. Что же касалось непосредственно самих взрослых игр, то эти познания особо не изменились со времён детства.
Я что, влюбилась? Озадачилась Санае, уставившись в глаза Трэшера и напрягаясь по мере его приближения. Естественно, что жалась она вовсе не из-за нарушения личного пространства, а из-за страха. Страха перед неизвестностью, поскольку догадывалась, к чему шло дело.
Однако когда губы встретились, все мысли и напряжение сняло как рукой. Больше не имело значения ни любовь, ни смущение, ни ещё что-нибудь постороннее. Остались лишь лёгкий страх неведомого и где-то даже запретного и нарастающее желание продолжать сие приятное действие, которое она старалась повторять за Трэшером. А чтобы стало удобней, то чуть подвинулась, упёршись правой рукой в пол, а левой обняла за шею.

Не испытываемое до этого момента наслаждение в один миг сменилось хоть и не сильной, но болью. Толчок оказался настолько неожиданным, что Санае не успела на него как-то среагировать и просто упала, ударившись головой. Это выбило из неё часть наваждения и позволило более трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию, отчего тут же засмущалась и покраснела.
— Немного, но ничего страшного, — ответила она на беспокойства Трэшера, поднимаясь с его помощью и после, уже почёсывая ушиб, добавила, — наверное, нам следует вернуться в город.
Вернуться же Санае захотела из-за банально страха, что быстро завладел ей. Она испугалась, что могла сотворить что-то непоправимое, какую-нибудь глупость, ну или то к чему пока была элементарно не готова. А потому прежде чем продолжать захотела хоть с кем-нибудь об этом поговорить.

Трэшер и сам выглядел то ли растерянным, то ли испуганным ну или как минимум не спокойным уж точно. А разобраться по лучше, Санае не давала овладевшая ей неспособность сосредоточиться. В голове-то отменная каша замешалась, из которой то и дело выныривали весьма пугающие желания. Настолько, что щёки пылать начинали только ещё сильней.
— Почему? — с искренним удивлением поинтересовалась она. — Хочешь побыть тут ещё?
Сама же Санае и хотела уйти, и нет. Страх и разум в один голос твердили, что надо было срочно возвращаться, а желания заставляли оставаться на месте. Заставили и взгляд вновь опустить на губы, а после и чуть ниже, и под предлогом якобы сесть поудобней, бёдрами поёрзать.

Трэшер своим поведением всё больше напоминал ребёнка, пока не сказал, что не хочет ходить. Тут-то Санае и вспомнила, что у него были проблемы с ногой, а потому с её стороны получалось жестоко возвращать его в город, но и оставлять одного в руинах тоже не хотелось.
Она села ровно и сама уставилась вдаль на город. То, что Трэшер не только упрямился, но ещё и нервничал, естественно заметить успела. По правде говоря, себя она чувствовала не лучше. Понимание того, что чуть не совершили чего-то неведомого, порождало дрожь, но бороться с этим удавалось. Помогало понимание, что стань она такой же маленькой девочкой как Трэшер мальчиком, и присмотреть за ним больше было бы некому.
— Чтобы ты хотел изменить в жизни? — смотря на город, поинтересовалась Санае стараясь уйти как можно дальше от случившегося и от наваждения, что её пока не спешило отпускать.

Трэшер вопроса не понял. Но стоило ли ожидать чего-то другого? Возможно. По крайне мере Санае на это рассчитывала. А может она просто подобрала не те слова, отчего и получила не то, что хотела услышать, а ещё и неприятное ощущение в ладони.
Она резко высвободила руку и тут же поднялась. Нет, Санае не собиралась куда-то убегать или даже просто уходить. Пока не собиралась, но чуть отошла.
— Мм, ты не прав, — задумчиво подытожила она слова Трэшера. — Понимаешь... когда-то, я была такой же как ты. Почти. Я скиталась, обманывала, воровала. Даже тут в Планкинтоне у кого-то что-то украла, но уже не помню у кого именно. Я выживала, как могла. Я это понимаю. — Санае развела руками и с хлопком их опустила. — Но однажды я встретила хороших людей, и они мне показали, что жить можно иначе. И я попробовала, и мне это понравилось. Так что, жизнь можно менять! И не только её концом. Но я наверно совру, если скажу, что именно те люди сделали меня такой, какая я есть сейчас. Они мне просто помогли осознать чего я хотела. — Она вновь подошла к Трэшеру и присела. — Знаешь? В детстве я была актрисой. Должна была тут вроде как сниматься в кино. Но, похоже, если бы родители не пытались сделать из меня звезду, я бы стала медсестрой. А кем ты мечтал быть в детстве? Когда был маленьким.

Санае немного замешкалась  с  ответом. Во-первых, её удивляла невозможность достучаться до Трэшера. Он как специально сопротивлялся. А во-вторых, она засомневалась в необходимости это делать. Он вёл себя так, словно совсем не знал старой жизни, что в свою очередь наталкивало на мысль, что ему было слишком мало лет, когда всё произошло, когда пришла Великая Смерть. Ну и его признание, что не помнил детство, только подтверждало догадки. Она если честно и сама не так уж и много помнила, но некоторые яркие события, особенно связанные с несостоявшейся карьерой забыть не могла.
— Сниматься в кино, это..., — хотела было объяснить Санае, но оно оказалось не так просто. — Знаешь, есть уличные актёры или циркачи? Так вот кино это почти то же самое, только актёры выступали не перед зрителями, а перед специальными камерами. Они всё записывали. А потом это показывали по телевизору. Специальные такие штуковины, — она прикинула размеры где-то с полметра квадрат, — у них был экран, и там показывались картинки. Сейчас их наверно можно найти только разбитыми. А жить по-другому...
Санае посмотрела Трэшеру в глаза и улыбнулась. Ей определённо понравилось, что он запротестовал на упоминание воровства и обмана. И вообще рядом с ним она уже начинала чувствовать себя старшей сестрой.
— Это как отказаться от старых привычек и завести новые, совсем другие.

Трэшер проявлял интерес и это радовало. Радовало, что он не закрылся в своём мирке и допускал возможность перемен. Пусть сейчас и не очень охотно, но это уже было неважно. Тут оставалось лишь проявить упорство и подобрать правильные слова. Правда, с последним у Санае получалось как-то не очень.
— Мм..., ну смотри, — продолжила она свои попытки наставлять на путь истинный, — я уже говорила, что воровала и обманывала, так вот от этого отказалась. Да я помню, ты этого не делаешь и это хорошо, — вставила Санае на всякий случай, чтобы Трэшер не возразил вновь. — Хотя если честно, быть честной до конца не получается и врать приходится, но цель у лжи уже другая. Она не ради заполучения какой-то ценной вещи, а чтобы себя обезопасить. Думаю, ты это понимаешь, — она улыбнулась. — А чтобы сказать, что следует поменять тебе, мне для начала надо тебя лучше узнать, но для этого у меня нет времени. К вечеру я должна вернуться во взятую на время комнату.